![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Против вот этого мы и воюем
Friday, 11 December 2020 10:24Шендерович получает гражданство Израиля. Как раз сейчас в процессе. Это правильно, это давно пора.
Еще один, говорящий правду о России на русском языке - будет делать это не из России. Потому что уже невозможно.
России правда не нужна.
Тут ниже небольшой кусок из "Особого мнения" с хорошим ведущим.
И я вчитываюсь - просто для того, чтоб лишний раз свериться, не стало ли для меня привычным и нормальным то, что не может быть таким никогда. Не накрыло ли безумием. Не задело ли той лживой пошлостью, которая в РФ - обычный фон.
Против ВОТ ЭТОГО воюем, прежде всего.
"Мы не представляем степени распада, в котором находится социум".
А. Плющев― Там был еще один фрагмент. Когда обсуждали Ирину Славину, журналистку, покончившую с собой в Нижнем Новгороде, и он сказал, что вообще не понимает, о чем речь. Не понимает, почему. Он попросил напомнить. Он вспомнил. И сказал, что ну она же даже не была подследственной, против нее уголовное дело не возбудили. Что она была, свидетелем? Ну и что, и почему, она может быть, неуравновешенная была, — сказал президент.
В. Шендерович― Понятно. Ну кто бы сомневался. Вот одной этой реплики, кто про что, а вшивый про баню. Я все про обратную связь. Одной этой реплики президента страны по поводу журналистки, которая покончила с собой после незаконного жестокого обыска, после преследования, штрафов. После того, как государство ее травило. Травило. Которая не выдержала травли и покончила с собой. Вот одного этого эпизода с его пожиманием плечами и упоминанием неуравновешенности как бы, намек – ну сумасшедшая, подожгла себя, чего мы об этом будем говорить. Вот этого всего хватило бы для такого скандала, что мало бы не показалось. Но поскольку мы живем в стране, где можно попытаться убить главного политического оппонента и как ни в чем ни бывало продолжать дальше кочумать у себя в подвале. В бункере. То еще раз, вопрос же не в том, ну в очередной раз чудовище. Просто чудовище. И мы можем только, повторяю, примериться к Макрону или к кому-то еще, к какой-то демократической стране, где что-то такое глава государства представить себе, скажет. И представить, что будет. Что будет с ним после этого. Как рухнет рейтинг, что скажет пресса. Что скажут оппоненты. Оппозиция. Как его трясти будет потом. У нас просто это хамство проходит. Мы живем, вот такого рода встречи, когда он вылезает из бункера на встречу с людями, такого рода встречи очень полезны, чтобы в очередной раз просто примериться к той точке, понять, где мы находимся в политическом смысле. Это катастрофа. Это нравственная катастрофа, но такая уже привычная. Мы притерпелись. Очень выразительный эпизод. Опять-таки для того, чтобы понять, где находимся.
В.Шендерович: Я презираю это государство. И это повлияло на мое решение взять гражданство другой страны
А. Плющев― Мы, которые притерпелись, мы что-нибудь можем с этим сделать? Хотя бы с собой, если не с Путиным.
В. Шендерович― Ну вот мы с вами сейчас делаем. Мы об этом разговариваем. Но мы разговариваем не в прайм-тайм в программе «Время», не на ВГТРК. Мы с вами разговариваем в своем закутке. По Zoom на радиостанции и в каком-то интернет-пространстве.
А. Плющев― В самой рейтинговой передаче об этом говорим.
В. Шендерович― На здоровье. Это самая популярная песочница в детском саду, Саша. Но есть взрослые…
А. Плющев― Обидные слова ваши, Виктор Анатольевич.
В. Шендерович― Я сам в этой песочнице, чего обидного. Саша. Ну где твое ведерко, давай покопаем песочек в твое ведерко, потом в мое. Но за пределами песочницы есть ВГТРК, Первый канал, которые покрывают эту страну как бык овцу. По слову Жванецкого. Которым совершенно по фигу, что где-то там на окраине какие-то журналисты что-то говорят, блогеры. Несопоставимые вещи. Поэтому то, что мы говорим и темы, о которых мы говорим и интонация – они не приобретают для власти критического масштаба. В тот момент, когда приобретается критический масштаб, меняется каким-то образом меняется и политическая жизнь. Я повторяю азбуку эту, сколько можно про нее говорить. Мы можем только одно, я об этом говорю из эфира в эфир. Не сходить с ума, не давать себя вогнать в стокгольмский синдром. Продолжать говорить, не врать, продолжать говорить свое мнение. Продолжать вести себя я бы сказал так: как будто мы свободные люди. Да, в своей песочнице, да, в рамках того, что можем мы. Чем больше людей будут вести себя по своим правилам, по нормальным правилам — тем больше вероятность, что эти правила станут более-менее общими. Это только так происходит…
А. Плющев― Сейчас в какую сторону этот процесс идет? Все больше людей ведут себя так, как вы пожелали только что. Или все меньше.
В. Шендерович― У меня нет никакой социологии, любой ответ мой будет лукавым.
А. Плющев― А ощущение.
В. Шендерович― По ощущению, я же, нет, мой круг общения, понятно, что мой фейсбук социологически некорректен. Среди тех людей, среди которых я живу, то, что я говорю – это битые истины. Это не требует доказательств. Когда иногда захожу по цепочке по фейсбучной, делаю два шага в сторону от своего круга, иногда за голову хватаешься, потому что вещи, которые тебе кажутся совершенно очевидными, не нуждающимися вообще в упоминании даже, оказывается, их надо доказывать, их надо объяснять. В этом смысле полагаю, что мы не представляем степени распада, в котором находится социум. Я думаю, что мы довольно слабо это представляем. Социологи, наверное, могли бы что-то сказать более точно.
https://echo.msk.ru/programs/personalno/2755342-echo/
Еще один, говорящий правду о России на русском языке - будет делать это не из России. Потому что уже невозможно.
России правда не нужна.
Тут ниже небольшой кусок из "Особого мнения" с хорошим ведущим.
И я вчитываюсь - просто для того, чтоб лишний раз свериться, не стало ли для меня привычным и нормальным то, что не может быть таким никогда. Не накрыло ли безумием. Не задело ли той лживой пошлостью, которая в РФ - обычный фон.
Против ВОТ ЭТОГО воюем, прежде всего.
"Мы не представляем степени распада, в котором находится социум".
А. Плющев― Там был еще один фрагмент. Когда обсуждали Ирину Славину, журналистку, покончившую с собой в Нижнем Новгороде, и он сказал, что вообще не понимает, о чем речь. Не понимает, почему. Он попросил напомнить. Он вспомнил. И сказал, что ну она же даже не была подследственной, против нее уголовное дело не возбудили. Что она была, свидетелем? Ну и что, и почему, она может быть, неуравновешенная была, — сказал президент.
В. Шендерович― Понятно. Ну кто бы сомневался. Вот одной этой реплики, кто про что, а вшивый про баню. Я все про обратную связь. Одной этой реплики президента страны по поводу журналистки, которая покончила с собой после незаконного жестокого обыска, после преследования, штрафов. После того, как государство ее травило. Травило. Которая не выдержала травли и покончила с собой. Вот одного этого эпизода с его пожиманием плечами и упоминанием неуравновешенности как бы, намек – ну сумасшедшая, подожгла себя, чего мы об этом будем говорить. Вот этого всего хватило бы для такого скандала, что мало бы не показалось. Но поскольку мы живем в стране, где можно попытаться убить главного политического оппонента и как ни в чем ни бывало продолжать дальше кочумать у себя в подвале. В бункере. То еще раз, вопрос же не в том, ну в очередной раз чудовище. Просто чудовище. И мы можем только, повторяю, примериться к Макрону или к кому-то еще, к какой-то демократической стране, где что-то такое глава государства представить себе, скажет. И представить, что будет. Что будет с ним после этого. Как рухнет рейтинг, что скажет пресса. Что скажут оппоненты. Оппозиция. Как его трясти будет потом. У нас просто это хамство проходит. Мы живем, вот такого рода встречи, когда он вылезает из бункера на встречу с людями, такого рода встречи очень полезны, чтобы в очередной раз просто примериться к той точке, понять, где мы находимся в политическом смысле. Это катастрофа. Это нравственная катастрофа, но такая уже привычная. Мы притерпелись. Очень выразительный эпизод. Опять-таки для того, чтобы понять, где находимся.
В.Шендерович: Я презираю это государство. И это повлияло на мое решение взять гражданство другой страны
А. Плющев― Мы, которые притерпелись, мы что-нибудь можем с этим сделать? Хотя бы с собой, если не с Путиным.
В. Шендерович― Ну вот мы с вами сейчас делаем. Мы об этом разговариваем. Но мы разговариваем не в прайм-тайм в программе «Время», не на ВГТРК. Мы с вами разговариваем в своем закутке. По Zoom на радиостанции и в каком-то интернет-пространстве.
А. Плющев― В самой рейтинговой передаче об этом говорим.
В. Шендерович― На здоровье. Это самая популярная песочница в детском саду, Саша. Но есть взрослые…
А. Плющев― Обидные слова ваши, Виктор Анатольевич.
В. Шендерович― Я сам в этой песочнице, чего обидного. Саша. Ну где твое ведерко, давай покопаем песочек в твое ведерко, потом в мое. Но за пределами песочницы есть ВГТРК, Первый канал, которые покрывают эту страну как бык овцу. По слову Жванецкого. Которым совершенно по фигу, что где-то там на окраине какие-то журналисты что-то говорят, блогеры. Несопоставимые вещи. Поэтому то, что мы говорим и темы, о которых мы говорим и интонация – они не приобретают для власти критического масштаба. В тот момент, когда приобретается критический масштаб, меняется каким-то образом меняется и политическая жизнь. Я повторяю азбуку эту, сколько можно про нее говорить. Мы можем только одно, я об этом говорю из эфира в эфир. Не сходить с ума, не давать себя вогнать в стокгольмский синдром. Продолжать говорить, не врать, продолжать говорить свое мнение. Продолжать вести себя я бы сказал так: как будто мы свободные люди. Да, в своей песочнице, да, в рамках того, что можем мы. Чем больше людей будут вести себя по своим правилам, по нормальным правилам — тем больше вероятность, что эти правила станут более-менее общими. Это только так происходит…
А. Плющев― Сейчас в какую сторону этот процесс идет? Все больше людей ведут себя так, как вы пожелали только что. Или все меньше.
В. Шендерович― У меня нет никакой социологии, любой ответ мой будет лукавым.
А. Плющев― А ощущение.
В. Шендерович― По ощущению, я же, нет, мой круг общения, понятно, что мой фейсбук социологически некорректен. Среди тех людей, среди которых я живу, то, что я говорю – это битые истины. Это не требует доказательств. Когда иногда захожу по цепочке по фейсбучной, делаю два шага в сторону от своего круга, иногда за голову хватаешься, потому что вещи, которые тебе кажутся совершенно очевидными, не нуждающимися вообще в упоминании даже, оказывается, их надо доказывать, их надо объяснять. В этом смысле полагаю, что мы не представляем степени распада, в котором находится социум. Я думаю, что мы довольно слабо это представляем. Социологи, наверное, могли бы что-то сказать более точно.
https://echo.msk.ru/programs/personalno/2755342-echo/